Артем Тихомиров - Плесень [СИ]

На глазах у людей монстр оперся руками в бетон и попробовал подняться. Его крылья превратились в окровавленные тряпки. На голове была рана. Рот открывался и закрывался, словно летун что-то говорил. Один глаз вытек. Когда он повернул лицо к броненосцу, ученому почудилось, что взирает существо именно на него.

— Ну и мразь, — сказал полковник. — Пристрелить бы его. Или, может, хочешь взять эту красоту в качестве образчика неизвестной фауны?

Буланов вздрогнул. Он был не биологом, а всего лишь инженером-программистом и исполнял обязанности главы Научного Корпуса только волей случая. Сам бы ни за что не стал взваливать на себя такие хлопоты. И уж, конечно, не рвался делать за других их работу. Биологи сидели в другой машине, в экипаже три, но Генрих очень сомневался, что сейчас имеет смысл возиться с летающим уродом. Цель поездки — не сбор животных для зоопарка.

С другой стороны, протокол все равно требовал хотя бы зафиксировать находку документально.

Глядя на то, как лысое создание пытается встать и раз за разом нападет, харкая кровью, Буланов чувствовал тошноту.

— Дайте. — Он выхватил у Миха рацию о связался с третьей машиной, кратко обрисовав ситуацию. Ему ответили, что видят тварей. Они валяются повсюду, умирающие или уже мертвые.

— Пора прогуляться, — сказал эсбэшник, нахлобучивая шлем.

— Это недолго, — словно оправдываясь, отозвался Генрих. Шлемы он ненавидел, но вынужден был последовать примеру полковника.

Гроза ушла, тучи рассеялись, и снова над головами бастионцев засияло голубое небо.

Если не смотреть вниз, на дорогу, на остовы машин и изнуренную борьбой с плесенью землю, можно подумать, что мир нисколько не изменился. Не было в нем Метеорита. Миллиардов жертв. Отчаяния. Безумия. Что нет его и сейчас, и в Бастионе не умирают люди, которым ничем нельзя помочь.

Ученый вышел из броненосца следом за полковником.

Ветер был еще достаточно сильным, но он не пугал. Хотелось почувствовать его прохладу и влажность обнаженной кожей, вдохнуть полной грудью.

При мысли об этом что-то в груди Генриха протяжно заныло. Генетическая память, доставшаяся от предков, подсказывала ему, как все должно быть, и невероятно искушала снять проклятый шлем и рискнуть.

Буланов взглянул на свои руки. Он мог бы снять перчатку. Хотя бы перчатку.

Однако Мих прав. Пока плесень не погибла целиком, рисковать нельзя, ведь даже серая пыль, которую она после себя оставляет, смертельно опасна.

Генрих с тоской огляделся. Мимо него быстрым шагом пробежали трое человек в скафандрах. Биологи с оборудованием. Ничего не боясь, словно с невиданными тварями им приходится иметь дело каждодневно, они окружили умирающего монстра.

Ученый медленно побрел к ним. Чуть в стороне, разглядывая мертвых летунов, стоял с винтовкой в опущенной руке полковник Мих. Другие рейдеры обороняли условный периметр, сосредоточившись вокруг каравана.

Биологи снимали, считывали данные, но к монстру не прикасались. Сделав несколько попыток огрызнуться на них, страшный летающий человек вконец обессилел и упал лицом вниз. Вокруг него растекалась кровь, она смешивалась с грязью, образуя отвратительную кашу.

Генрих подошел ближе.

— Нам брать его с собой?

— Что?

Он не понял, что обращаются к нему.

— Нам брать образец для вскрытия? — спросил биолог с желтыми отметинами Научного Корпуса на броне. Он был заместителем Буланова. И тот даже не сразу вспомнил, как этого человека зовут.

— Решайте сами, Виктор, — отозвался бывший директор ИЦ. — Время дорого.

Биологи посовещались и решили оставить тварь на месте. В лучшие дни, возможно, к ним еще вернутся.

— Все на борт, — скомандовал Мих. — Отчаливаем, пока погода благоволит.

Генрих удивленно покосился на эсбэшника. С чего это он вдруг стал разговаривать, словно капитан древнего парусника? Мих полон сюрпризов. Ученый до сих пор не мог разгадать, что он за человек. На самом ли деле он такой пофигист и храбрец, что смерть ему ни почем?

Буланов вернулся на прежнее место, и испытал огромное облегчение, когда караван покатил дальше. Дорога была свобода. До определенного предела, разумеется.

Кости

Четыреста километров. Всего четыреста километров по прямой. Любой школьник может подсчитать, сколько времени понадобится, чтобы пройти это расстояние из точки А в точку В.

Броненосец по прямой развивает скорость сто километров в час. Так ему понадобится четыре часа, чтобы достичь Острова Ломоносова. Но, разумеется, этот вариант самый оптимистичный. Он не учитывает замусоренные и поврежденные дороги, загруженность транспортов и другие факторы.

Кто мог знать, например, что через двадцать минут дорожное полотно неподалеку от почти занесенной землей бывшей электрозаправки, вдруг уйдет из-под колес идущего позади всех вездехода?

Разумеется, никому в голову не приходило, что грунтовые воды долго работали на этом участке трассы. Они вымыли громадный кусок земли под полотном. Оно ждало лишь удобного случая, чтобы провалиться.

Десять машин проехали без труда, и никто не замечал змеящихся по бетону трещин. Провалилась одиннадцатая. Водитель неотрывно смотрит на задний бампер впереди идущего броненосца, а в следующий миг перед его глазами появляются облака.

Рейдера кидает на спинку кресла. Все четыре колеса еще вращаются в воздухе, двигатель работает, а броненосец балансирует, словно детская качалка. Всего три секунды, за которые сержант Валло, командовавший группой, даже не успел среагировать.

Едва потянувшись за рацией, он понял, что тяготение сильнее. В этот момент под грохот падающих вниз кусков бетона и земли броненосец рухнул в пятнадцатиметровую яму.

Удар пришелся на заднюю верхнюю часть фургона. После этого машина резко запрокинулась назад, легла с хрустом на крышу, задрав вверх шесть колес, и продолжила путь вниз. Стекла в кабине выдержали, даже не треснув, но людям внутри пришлось несладко, даже несмотря на доспехи. По извечной роковой привычке никто не был пристегнут. Это не говоря уже о тех, кто сидел в кузове. Десять человек, из них двое ученых. И боеприпасы. Приборы в небольших контейнерах. Два кислородных баллона. Емкости для огнеметов…

Об этом и думал полковник, стоя на краю здоровенной ямы диаметром не меньше двадцати метров. Походила она на воронку от сверхмощной авиабомбы. Или на метеоритный кратер, мать его.

Броненосец с номером десять на борту, лежал внизу, вертикально привалившись к одной из стенок ямы. Задние двери заблокированы, осталась только боковая. Из нее вылезали рейдеры. Дно провала заполняла хлюпающая жижа из камней, земли и рыжей глины. Люди утопали в ней по колено, увязали и были почти не в состоянии двигаться. Везло тем, кто сообразил взобраться на бетонные обломки.

Мих повесил винтовку на плечо.

— Подтягивай "катушку"!

"Катушкой" называлась специальная установка на распорках, предназначенная как раз для транспортировки грузов из-под земли наверх. По сути, это был робот, центральную часть которого занимал моток прочнейшего троса двухсотметровой длины. Переваливаясь на паучьих ногах, бот подобрался к яме. В стороне с пультом в руке стоял Игорь Корнеев, спец по части подобных операций. Остальным оставалось только наблюдать. Иного способа добраться до людей внизу не было.

— Мих. — Генрих тронул полковника за локоть.

— Ну что?

— Грунт нестабилен, сами видите. — Буланов указал на длинные извилистые трещины, расходящиеся во все стороны от ямы. — Возможно дальнейшее обрушение. Прикажите увести броненосцы дальше. И пусть здесь останутся лишь те, кто будет заниматься спасением.

Мих оглядел толпу, опоясавшую кратер, и мысленно выматерился. В суматохе, порядком ошеломленный нелепым происшествием, полковник совсем забыл об элементарной осторожности.

— Быстрее! — сказал Генрих.

— Не учи ученого, наука!

Приказ он все-таки отдал. Рейдеры ушли от ямы и стали спешно отводить вездеходы из опасной зоны. Работали без болтовни. Бойцы здесь были, в основном, с немалым стажем по выездам. Большинству приходилось сталкиваться и кое с чем покруче упавшего в яму броненосца.

Сергей остался возле Игоря, тем более, что ни он, ни Мих не возражали.

— Дыра слишком широкая, — сказал рейдер. — Катушка не встанет.

— Встанет — как миленькая. Мы с ней давно знакомы, — усмехнулся Корнеев, подводя робота к самому краю. Тот двигался, словно большой и смешной пьяный паук.

Сергей обернулся на полковника и Генриха, стоящих в пяти метрах от них, и подумал о том, кто же оказался столь предусмотрительным.

Эсбэшник и ученый о чем-то говорили, не прибегая к помощи рации. Пользовались лишь голосом и явно спорили. Так начальство обычно делает, чтобы не посвящать рядовых в свои планы. Или чтобы подольше не сообщать остальным плохие новости. Что ж, эта была хуже некуда. Так, по крайней мере, Сергею казалось. Когда прозвучал сигнал тревоги, он как раз мысленно подсчитывал расстояние и время. В его воображении путешествие заканчивалось благополучно прямо сегодня. Этим вечером. Жители Острова Ломоносова встречают их с распростертыми объятиями и дают лекарство против вируса. И Бастион спасен. И Лика. И ребенок. И все…